Южная весенняя ночь пахла морем, мокрой после дождя землёй и молодой зеленью. Где-то вдалеке протяжно закричала птица, словно в ответ ей коротко заржал и снова замолчал конь. На галерее было прохладно, но безветренно, и Альмейда ни капли не жалел о позабытом в комнатах камзоле.
Он бросил взгляд на Рокэ – тот сидел на перилах, привалившись плечом к колонне. Молча сидел, а вот адмиралу хотелось поговорить. Рамон встал рядом, опершись о балюстраду. Собственные ладони темнели на мраморе и казались чем-то посторонним. Альмейда усмехнулся и негромко сказал:
– В такие вечера порой думаю – к кошкам бы этот Хексберг. Уйти в отставку, вернуться на Марикьяру… или хоть сюда перебраться. Найдётся же нам тут местечко, чтобы дом выстроить, а, соберано?.. Не в самом Алвасете, к кошкам эти города, а рядом. Чтобы окна на море, сад перед домом, в саду гранаты, оливы, магнолии… В паре хорн – виноградники… К морю спустился – а там в бухточке шхуна маленькая, чтобы впятером-вшестером управиться можно было… Красота, скажи?
Рокэ слушал, чуть склонив голову набок, слушал очень внимательно, только по губам соберано скользила чуть заметная насмешливая улыбка. Ну и пусть его. Рамон продолжил, заложив руки за голову и мечтательно зажмурившись:
– Встал утром, позавтракал с женой, как человек, потом отправился владения свои объезжать… Или в море выйти можно, если ветер хороший. Вечером гости приедут, ужин, карты… в саду погулять, а потом…
– Сдохнуть. Со скуки, – любезно подсказал Алва.
читать дальшеВот и делись с этим… соберано самым сокровенным. Альмейда открыл глаза и тяжело повернулся, вперив в родственничка грозный взгляд. Алва и бровью не повёл. Ещё бы, молний из адмиральских очей он сроду не боялся. Нет, ну что за скотина – такой момент испортил!
– Прости, – Рокэ усмехнулся, – я просто представил тебя любовно выращивающим… астры.
– Обойдусь, – буркнул Рамон. – Оставлю их твоему Валмону…
– Ты хочешь в отставку, – не столько спросил, сколько констатировал Рокэ, безошибочно выуживая из его дурашливых мечтаний то настоящее, ради чего затевался разговор. – Сейчас?
– Не хочу, – Альмейда недовольно нахмурился. – Я пока ещё знаю, что нужно моим людям и моим кораблям. Но лучше будет сменить адмирала, пока всё спокойно.
Алва прищурился:
– Ты опасаешься чего-то конкретного? Думаешь, Фельсенбург поведёт своих на Хексберг?
– Не думаю, – хмыкнул Рамон. – Он однажды уже ходил, ему не понравилось. Но Дриксен – это не только адмирал цур зее Фельсенбург, а я не верю в гусиную дружбу.
– Хорошо, – кивнул Рокэ. – Кто из твоих людей сейчас лучший? Берто?
– Может и Берто…
– Значит, либо не он, либо ты сомневаешься между двумя претендентами на твою перевязь. Думаю, мы вернёмся к этому разговору, но не раньше осени, – соберано небрежным движением головы откинул назад волосы и вдруг, почти не повышая голоса, ровно приказал: – Слезайте, юноша. Немедленно!
Рамон обалдело вытаращился на кузена, не понимая, к кому тот обращается, но в следующий момент прямо перед его лицом возникла нога. Тонкая, украшенная несколькими царапинами, одна из которых уходила за край подвёрнутой у колена штанины. Нога спускалась, судя по всему, с крыши галереи. Она слегка покачивалась, пальцы шевелились, словно пытаясь нащупать в воздухе опору. Спустя пару секунд к одной ноге присоединилась и вторая. Адмирал потянулся было к ним – уж очень беспомощно они выглядели, да и высота была приличная, – но ноги словно почувствовали его движение, протестующе дрыгнулись, что-то мелькнуло, и в следующий момент на пол галереи приземлился маленький тёзка. Тут же вскочил, развернулся к отцу и замер – пятки врозь, руки по швам, голова слегка опущена, как у благовоспитанного мальчика, который знает, что сделал что-то не так, но большой вины за собой не чувствует.
– Какая прелесть, – протянул Рокэ, оглядев отпрыска от кончиков босых пальцев до виноватой макушки. – Скажите, молодой человек, вам не объясняли, что подслушивать нехорошо?
– Я не подслушивал! – тёзка вскинул голову, в тёмных глазах знакомо плеснулась обида. – Я просто лез… то есть шёл… мимо.
– Вот как? И куда, позвольте узнать, вы лезли, то есть шли?
– Ну… – малыш ощутимо замялся. – Я тут… недалеко… и ненадолго…
– Допустим. Но я, помнится, велел тебе сидеть в своей комнате.
– Не велели, – тихо, но упрямо возразил мальчик.
– Ты уверен? – скептически приподнял бровь Рокэ.
– Да, – мальчишка переступил босыми ногами и снова встал ровно. – Вы прогнали меня с ужина. То есть с обеда. А про потом вы ничего не говорили. Соберано, ну пожалуйста, можно, я пойду?
Альмейда отступил на шаг к перилам, наслаждаясь разыгрывающейся перед ним сценой. Вмешиваться адмирал не спешил – не был уверен, к кому из участников надо приходить на помощь.
– Куда? – соберано недоумённо нахмурился. Кажется, такого нахальства он не ожидал. – Тебе давно положено быть в постели.
– А я и был положен… то есть лежал, – в голосе мальчика проскользнула едва заметная лукавинка. – Но мне было очень надо… – Рамон-младший снова вскинул на отца глаза, разлетелись и опали тёмные пряди. – Соберано, пожалуйста! Я через час вернусь, обещаю! Даже раньше!
Мальчишка сунул левую руку за ворот рубашки, ухватил что-то, болтавшееся там на шнурке, стиснул в кулаке. Замер, неотрывно глядя в глаза отцу. Альмейда тоже покосился на Рокэ. Сейчас сощурится, скривит лицо в язвительной усмешке и выдаст очередную отповедь, после которой у парнишки надолго отпадёт всякое желание обращаться к папеньке с просьбами…
– Пожалуйста, – шёпотом повторил тёзка. Шевельнул губами, словно неслышно выговорил ещё что-то.
Рокэ наклонил голову:
– Ладно, юноша, если вам так неймётся, идите. У вас час и не минутой больше.
Мальчишка просиял и одним прыжком оказался у балюстрады.
– Куда?! – рявкнул, не выдержав, адмирал. – По лестнице!..
– Так быстрее! – бросил через плечо Рамон-младший и бесстрашно сиганул с перил на растущее рядом дерево.
Шорох веток, негромкий шлепок босых пяток о камень знаменует, что спуск благополучно завершён. Белым пятном мелькнула в темноте рубашка, вновь раздался шелест и треск раздвигаемых веток, следом – уханье совы. Ночной птице откуда-то издалека ответила ещё одна, и всё смолкло.
***
– Пират, – с удовольствием констатировал Альмейда. – Абордажник… Весь в тебя.
Рокэ усмехнулся. Адмирал кивнул:
– Нет, в самом деле… Вылитый ты.
– Не я, – Рокэ с досадой покосился на друга. Неужели он не видит? – Карлос… Манера сидеть, жесты, взгляд… Он даже волосы поправляет так же. Ты ведь должен помнить!
– Помню, – согласился альмиранте. – Похож, да… Но я ведь не об этом.
– Ну знаешь, мне в его возрасте и в голову не пришло бы сбежать ночью из комнаты, попасться на глазу отцу и попросить разрешения продолжить свои похождения, – хмыкнул Алва.
– Полагаешь, соберано Алваро такого не понял бы? – подмигнул Альмейда. – Тогда малыш тебя боится меньше, чем вы с Карлито боялись отца.
– Меньше? – Рокэ едва не расхохотался. Это Раймон-то, вздрагивающий, когда к нему обращаешься, замирающий напряжённо от прикосновений, старательно прячущий глаза? Да мальчишка старается лишний раз рта не раскрывать в его присутствии!
Он осёкся в последний момент, вдруг поняв, что всё это… совсем не про того Раймона, которого успел узнать альмиранте. Мальчишка изменился за зиму, а больше всего – за последнюю неделю. Пожалуй, если что и осталось, так это привычка помолчать несколько секунд перед тем, как сказать или ответить что-то, словно выбирая слова.
– Он осмелел при тебе, – махнул рукой Алва. – Ты же добрый дядюшка Рамон, а я – Монсеньор и соберано.
– А ты – отец, он сам тебя сегодня так назвал… И совершенно незаслуженно, между прочим – как к тебе ещё обращаться, когда ты ведёшь себя, как полный… соберано?!
Рокэ расхохотался, Рамон попытался сохранить на физиономии приличествующее случаю обличительно-негодующее выражение, но не удержался и тоже фыркнул.
– Он тебя защищал, – отсмеявшись, напомнил альмирате.
– Да, в самом деле. Это, несомненно, трогает, вот только необходимости не было.
– Думаешь, если она будет, малыш поведёт себя иначе?
– Я об этом не думаю. Рамон, поправь меня, если я ошибаюсь, но, помнится, три дня назад ты советовал мне выпороть мальчишку, а теперь уговариваешь быть с ним поласковее.
– Упаси меня Леворукий, – проникновенно сообщил Альмейда, – советовать тебе что-то. Ты же всё равно поступишь наоборот!.. Поздно уже, – после некоторой паузы добавил он. – Спать пойдём?
– Я, пожалуй, поддержу свою репутацию и поступлю наоборот. Спокойной ночи, Рамэ.
– Угу… кстати, твой наследник темноты боится.
– С чего ты взял?
– Заметил. Это же видно, – пожал широченными плечами Альмейда и, кажется, покосился на него с удивлением.
– Ну, в детстве все чего-нибудь боятся, – Рокэ небрежно махнул рукой. – Темноты, Закатных тварей, мармалюки… чем там ещё няньки пугают непослушных детей?
– Морским чудовищем, – хмыкнул адмирал. – Меня, по крайней мере, пугали именно им. Правда, не долго, потому что я начал расспрашивать, какое оно и как его можно поймать… Спокойной ночи, Росио.
-
-
28.09.2016 в 12:29"ведешь себя, как последний соберано" - прекрасная характеристика
-
-
03.10.2016 в 11:42Продолжаем воспитывать соберано.
-
-
03.10.2016 в 19:25-
-
03.10.2016 в 19:25-
-
03.10.2016 в 20:27