***
Утро выдалось неожиданно холодным и промозглым. Лучо хотел набросить на плечи Раймона поверх куртки кожаный плащ, но с неба в тот момент ничего не лилось, и мальчик отказался. Отец смерил наследника внимательным взглядом, но не стал вмешиваться, и Раймон счёл это одобрением.
Всю дорогу они молчали – не считать же за разговор короткие «направо», «шагом» и «подбери повод». Герцог в очередной раз отправился в порт и прихватил Раймона с собой, зачем – мальчик не знал и, как обычно, не спрашивал, предпочитая вести себя так же, как отец – молча покачиваться в седле и таращиться куда-то на линию горизонта.
Порт всегда слегка оглушал его – суета, перекличка снующих туда-сюда матросов, шумно спорящие о чём-то рыбаки, хлопанье на ветру влажной парусины… Перед соберано расступались, соберано кланялись, он кивал и шёл дальше, к причалам, придерживая за плечо Раймона. Это было правильно, потому что иначе непрестанно вертевший головой и глазевший по сторонам мальчик обязательно бы отстал и безнадёжно затерялся бы в толпе.
Отец разговаривал о чём-то с капитанами и рыбаками, поднимался на палубы кораблей, спускался в трюмы, потом заперся с начальником порта. По опыту зная, что это самая скучная часть всей поездки, Раймон попросился подождать его на улице. Соберано разрешил, и мальчик, пользуясь неожиданной свободой, успел проведать Пабло с его дядюшкой, помочь им починить порванные накануне сети, слегка перемазать курточку в водорослях и рыбьей чешуе, получить от рыбаков лепёшку с вяленой рыбой, сжевать угощение, примостившись на свободном кнехте и даже скормить кусок лепёшки особо приставучей чайке. Появившийся наконец герцог явно заметил слегка потрёпанный вид своего наследника, но говорить ничего не стал. Раймон уже думал, что они сейчас отправятся домой, но соберано вдруг опять двинулся к причалу, где только что ошвартовалась небольшая шхуна. Он кого-то высматривал среди стоявших на палубе и спускавшихся по трапу людей.
– Кажется, у нас будут гости, – поделился герцог с торопливо шагавшим рядом Раймоном. – Альмиранте добрался-таки… Ты о нём что-нибудь слышал?
Мальчик фыркнул. Он, конечно, в Кэналлоа жил всего-ничего, но кое-что уже знал, да и до этого не в дупле рос. А про Первого адмирала Талига говорят, конечно, не столько, сколько про Первого маршала, но всё равно, какой, интересно, дурак про него не слышал? Раймон так и хотел объяснить, но понял, что соберано уже не до него…
…Адмирал Альмейда оказался здоровенным плечистым человеком, почти на голову выше герцога Алва. Рядом с эдакой горой Раймон почувствовал себя особенно маленьким. Кажется, он болтался где-то в районе адмиральских сапог, весьма тщательно начищенных.
– У родного порога ничего не меняется, – и голос у адмирала был соответственный. Интересно, как он им командует? Наверное, мачты гнутся. Особенно те, что поменьше. – Чайки орут, молодцы с уловом рвут глотки за каждый песо, а посреди всего этого безобразия гордо стоит его хозяин и повелитель. И я сейчас не о тебе, а об этом бездельнике, начальнике порта. Здравствуй, Росио.
Раймон не очень-то понял сказанное, но одно уловил – похоже, адмирал был чем-то недоволен. Неужели они с отцом сейчас поссорятся?..
Соберано неожиданно улыбнулся:
– В алвасетском порту настанет тишина не раньше, чем уйдёт под воду весь полуостров. И уж точно не раньше, чем из нашего замка вынесут последнего соберано. А этого в ближайшем времени не случится. Здравствуй, Рамон.
Две ладони – узкая, с длинными, унизанными кольцами пальцами, и широкая, почти чёрная от загара, четырёхпалая – сшиблись в приветственном пожатии. Раймон выдохнул с облегчением – кажется, ссоры всё-таки не будет. А он и забыл, что альмиранте зовут почти так же, как его… Аж вздрогнул от удивления, услышав произнесённое отцом «Рамон» – в отличие от слуг и менторов, соберано никогда к нему так не обращался.
– Кстати о будущих соберано, – на плечо внезапно легла отцовская рука. Герцог Алва решительно придвинул сына ближе к себе, чуть сжал пальцы. – Познакомься. Мой сын Раймон.
Слова прозвучали сухо, но вместе с тем удивительно по-домашнему. «Мой сын Раймон» – это совсем не то что «маркиз Алвасете» или «наследник рода Алва»… Мальчик поднял голову и столкнулся со взглядом альмиранте – неожиданно тёплым и приветливым.
– Тёзка, значит? – четырёхпалая ладонь взлохматила Раймону волосы. – Силён… Ну здравствуй, тёзка. Рад знакомству.
Утро выдалось неожиданно холодным и промозглым. Лучо хотел набросить на плечи Раймона поверх куртки кожаный плащ, но с неба в тот момент ничего не лилось, и мальчик отказался. Отец смерил наследника внимательным взглядом, но не стал вмешиваться, и Раймон счёл это одобрением.
Всю дорогу они молчали – не считать же за разговор короткие «направо», «шагом» и «подбери повод». Герцог в очередной раз отправился в порт и прихватил Раймона с собой, зачем – мальчик не знал и, как обычно, не спрашивал, предпочитая вести себя так же, как отец – молча покачиваться в седле и таращиться куда-то на линию горизонта.
Порт всегда слегка оглушал его – суета, перекличка снующих туда-сюда матросов, шумно спорящие о чём-то рыбаки, хлопанье на ветру влажной парусины… Перед соберано расступались, соберано кланялись, он кивал и шёл дальше, к причалам, придерживая за плечо Раймона. Это было правильно, потому что иначе непрестанно вертевший головой и глазевший по сторонам мальчик обязательно бы отстал и безнадёжно затерялся бы в толпе.
Отец разговаривал о чём-то с капитанами и рыбаками, поднимался на палубы кораблей, спускался в трюмы, потом заперся с начальником порта. По опыту зная, что это самая скучная часть всей поездки, Раймон попросился подождать его на улице. Соберано разрешил, и мальчик, пользуясь неожиданной свободой, успел проведать Пабло с его дядюшкой, помочь им починить порванные накануне сети, слегка перемазать курточку в водорослях и рыбьей чешуе, получить от рыбаков лепёшку с вяленой рыбой, сжевать угощение, примостившись на свободном кнехте и даже скормить кусок лепёшки особо приставучей чайке. Появившийся наконец герцог явно заметил слегка потрёпанный вид своего наследника, но говорить ничего не стал. Раймон уже думал, что они сейчас отправятся домой, но соберано вдруг опять двинулся к причалу, где только что ошвартовалась небольшая шхуна. Он кого-то высматривал среди стоявших на палубе и спускавшихся по трапу людей.
– Кажется, у нас будут гости, – поделился герцог с торопливо шагавшим рядом Раймоном. – Альмиранте добрался-таки… Ты о нём что-нибудь слышал?
Мальчик фыркнул. Он, конечно, в Кэналлоа жил всего-ничего, но кое-что уже знал, да и до этого не в дупле рос. А про Первого адмирала Талига говорят, конечно, не столько, сколько про Первого маршала, но всё равно, какой, интересно, дурак про него не слышал? Раймон так и хотел объяснить, но понял, что соберано уже не до него…
…Адмирал Альмейда оказался здоровенным плечистым человеком, почти на голову выше герцога Алва. Рядом с эдакой горой Раймон почувствовал себя особенно маленьким. Кажется, он болтался где-то в районе адмиральских сапог, весьма тщательно начищенных.
– У родного порога ничего не меняется, – и голос у адмирала был соответственный. Интересно, как он им командует? Наверное, мачты гнутся. Особенно те, что поменьше. – Чайки орут, молодцы с уловом рвут глотки за каждый песо, а посреди всего этого безобразия гордо стоит его хозяин и повелитель. И я сейчас не о тебе, а об этом бездельнике, начальнике порта. Здравствуй, Росио.
Раймон не очень-то понял сказанное, но одно уловил – похоже, адмирал был чем-то недоволен. Неужели они с отцом сейчас поссорятся?..
Соберано неожиданно улыбнулся:
– В алвасетском порту настанет тишина не раньше, чем уйдёт под воду весь полуостров. И уж точно не раньше, чем из нашего замка вынесут последнего соберано. А этого в ближайшем времени не случится. Здравствуй, Рамон.
Две ладони – узкая, с длинными, унизанными кольцами пальцами, и широкая, почти чёрная от загара, четырёхпалая – сшиблись в приветственном пожатии. Раймон выдохнул с облегчением – кажется, ссоры всё-таки не будет. А он и забыл, что альмиранте зовут почти так же, как его… Аж вздрогнул от удивления, услышав произнесённое отцом «Рамон» – в отличие от слуг и менторов, соберано никогда к нему так не обращался.
– Кстати о будущих соберано, – на плечо внезапно легла отцовская рука. Герцог Алва решительно придвинул сына ближе к себе, чуть сжал пальцы. – Познакомься. Мой сын Раймон.
Слова прозвучали сухо, но вместе с тем удивительно по-домашнему. «Мой сын Раймон» – это совсем не то что «маркиз Алвасете» или «наследник рода Алва»… Мальчик поднял голову и столкнулся со взглядом альмиранте – неожиданно тёплым и приветливым.
– Тёзка, значит? – четырёхпалая ладонь взлохматила Раймону волосы. – Силён… Ну здравствуй, тёзка. Рад знакомству.
Не прошло и года, как)